«Се – Человек!»

Обещанный нами цикл материалов о памятниках – неожиданных и порой необъяснимых – продолжает рассказ о монументах людям и их профессиям.

Человек, конечно, есть мерило всего. И потому возможен вопрос естественный и в то же время неожиданный отчасти: есть ли памятники просто человеку? Вне социума, вне профессии? В России пока нет. Есть очень оригинальный, «интеллектуальный» памятник в Алма-Ате (фото).

И простой, предельно приземлённый, памятник обычному обывателю с переполненными авоськами – в Риге (фото).

У человека, если судить с точки зрения создателей монументов, есть несколько ипостасей. Первая – профессиональная (читай: памятники профессиям). Вторая – социальная, памятники общественным типам, независимо от профессий. И, наконец, памятники независимым ни от профессий, ни от социума человеческим чувствам и всему, что связано с ними.

Памятники представителям профессий, а их, профессий, в камне воплощено больше 80-ти, родились задолго до эпохи необычных памятников. Не выезжая за пределы Москвы, вспомним поставленный в 1929 году у Красных ворот, на месте бывшей здесь стихийной биржи памятник сезонному рабочему, изваянный Иваном Шадром (фото).

И памятник изобретателю-рационализатору 1930 года работы Николая Андреева – у Крестьянской заставы (фото).

В прежние десятилетия их знал разве что самый дотошный знаток Москвы. Сегодня, уже под новыми названиями, придуманными, как водится, народом, – «Памятник гастарбайтеру» и «Пролетарий с мобильником» (у рабочего в руках что-то миниатюрное, очень похожее на телефон), они входят в список нетрадиционных столичных монументов и в экскурсионные маршруты.

Советская монументальная пропаганда допускала памятники только людям статусно-идеологических профессий – металлургам, литейщикам, трактористам, шахтёрам, строителям... Пролетариям, словом. Самый яркий пример из этого ряда – памятник опирающемуся на молот металлургу (фото), стоящий в Краснодаре у начала Сочинского шоссе, который давно превратился в «Памятник мужу, ожидающему жену из Сочи».

После падения идеологических оков на волю вырвались творческая свобода и чувство юмора и на пьедесталах появились люди совсем иных профессий. Первыми оказались, разумеется, те, с кем каждый из нас регулярно имеет дело в повседневной жизни – слесарь-сантехник и дворник. Этих памятников сегодня стало так много, что просто впору выводить их за категорию необычных. Кстати, только в одном городе – Новополоцке, они «объединились» (фото).

Памятников слесарю-сантехнику в бывшем СССР (точнее, в городах России, Украины и Белоруссии) насчитывается более двадцати (!). Все они в той или иной степени, вольно или невольно, повторяют аналогичный памятник в Братиславе, носящий имя «слесарь Чумил» («чумил» по-словацки – «зевака», «наблюдатель») (фото).

Традиционный симпатичный амбалистый мужик в каске, наполовину торчащий из люка, кое-где, например, в Красноярске (фото), обзавелся почтительно стоящим рядом стажёром.

Исключений очень мало, но они есть. Лучший, пожалуй, в этом жанре памятник слесарю Афанасию Борщову из фильма Георгия Данелии «Афоня». В компании дяди Коли он стоит в Ярославле (фото).

Хорош и уже изрядно «тёпленький» среди тёплых труб слесарюга из Перми (фото).

Этой же типовой «тропинкой» идут множащиеся на глазах и повсюду редкостно похожие друг на друга (дородная тётка и невзрачный мальчишка) памятники первой учительнице. Исключение составляют лишь памятник «Русской учительнице» в Махачкале (научившей десятки народов Дагестана языку межнационального общения) и единственный в своём роде памятник не учительнице, а учителю – в древнем Торопце (фото), доныне остающийся единственным в России. А открыт он был без малого сорок лет назад.

К памятникам дворнику у всех, кто причастен к туризму, должно быть особо почтительное отношение. Кто до 1917 года отправлялся в органы власти за загранпаспортом и привозил его жильцу своего околотка? Дворник. Кто должен был своевременно информировать их об отъезде и прибытии этого жильца, да и просто приглядывать за ним? Дворник. Памятники дворнику несколько более разнообразны. Есть причудливо раскрашенные как в Ангарске, есть щуплые мальчонки как в Ялуторовске (фото), а есть больше похожие на Илью Муромца (Петербург).

У одного фонарь вместо головы (Томск) (фото),

у другого (фото) – напоминание на фартуке о том, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят (Салават).

Но своего рода чемпион в этой монументально-весовой категории – памятник московскому дворнику в образе бывшего мэра Лужкова (фото), стоящий во дворе столичного музея современного искусства.

Эти слесари и дворники сугубые и немногословные трудяги. Вот скрывавшимся в советские времена под видом дворников и истопников диссидентам и рок-музыкантам памятников пока нет. Зато изумительную галерею типов представляют собой памятники людям интеллигентных профессий. Открывает ее единственный в своём роде московский памятник собственно русской интеллигенции (фото) возле московского центра Сахарова.

Один из его авторов заметил, что попытался воплотить в металле известную максиму Георгия Федотова о том, что интеллигенция – это социальный слой, отличающийся идейностью задач и беспочвенностью идей... А где интеллигент, там и архитектор (Зеленоград), и краевед (Белгород), и скромнейший младший научный сотрудник (Троицк, ныне в черте Москвы) (фото),

и режиссёр (Петербург), и уличные художники и художницы (Петербург, Астана), и уличный скрипач (он же – памятник в Нижнем Новгороде стихотворению Николая Гумилёва «Волшебная скрипка», у которого всё время воруют смычок), и, наконец, просто заглядевшийся в небо русский чудак-очкарик (он же Циолковский, Боровск) (фото).

Исключительно популярными стали в последнее время памятники представителям либо давно исчезнувших, либо перевоплотившихся в потомках профессий – как, например, единственный в России и в мире памятник бурлаку в Рыбинске (фото).

Вслед бурлаку глядят и городовой (Петербург, Омск, Нижний Новгород), и одинокий извозчик (Челябинск), и могучий ямщик (Москва), и шарманщик (Киев), и часовой у заставы (Ярославль), и уличные чистильщики обуви (Астрахань, Нижний Новгород). На том месте нынешней Одесской улицы в Петербурге, где зажёгся первый газовый фонарь, воздвигнут памятник фонарщику (фото), ненужной сегодня профессии.

Но ничто не исчезает бесследно. Уходят одни профессии, приходят (или возвращаются!) другие. Банкир (Екатеринбург), бизнесмен (Днепропетровск), честный купец-торговец (Ростов-на-Дону) – эти в той или иной степени пришли из прошлого. А вот дизайнер (Красноярск), интернетчик (Саратов), сисадмин, он же системный администратор (село Колюпаново Калужской области) (фото) – это вестники нового времени.

Точно пританцовывая под музыку бессмертной песни «Купите бублички» из вроде бы небытия вернулись в бронзе и многочисленные мелкие торговцы: семечками (Полтава), свежими фиалками – ни дать ни взять парижская midinette (Ростов-на-Дону) (фото), молочными продуктами (Дмитров).

Особое место занимают памятники «челнокам» – то ли совершенно новой профессии, символу «лихих» 90-х, то ли просто давно известным на Руси кочевым торговцам. Но очень показательно, что в регионах, где стоят эти памятники (Белгород – фото, Благовещенск, Екатеринбург, Славянск) ими очень гордятся, в первую очередь показывают туристам и считают единственными в стране.

С давних времён говорят: железная дорога – своего рода государство в государстве. В истории с необычными памятниками отчасти тоже. Сегодня достопримечательностями многих вокзалов являются не только их здания, но и «приуроченные» к ним памятники. Самая большая их группа находится возле старого здания вокзала в Екатеринбурге, где в натуральную величину перед гостями города предстают все железнодорожные «типы»: и пассажиры, и вокзальные торговцы, и, конечно же, проводники (фото). Схожая группа – кочегары, инженеры, пассажиры – открыта на вокзале в Липецке.

Иногда железнодорожные памятники ставятся в самых неожиданных местах. Например, очень симпатичный памятник инженеру-путейцу в городке Лиски находится прямо у насыпи (фото). Жаль только, что о нём не знают ни проводники проходящих мимо поездов, ни, увы, пассажиры.

В целом же вокзалы представляют собой почти идеальное место для установки необычных памятников. Один из пионеров был харьковский отец Фёдор, один из последних – памятник Мустафе, герою первого звукового советского фильма «Путёвка в жизнь» (фото) на вокзале в Йошкар-Оле. Напомню, роль Мустафы исполнил Йыван Кырля, мариец по национальности.

Очень интересная группа необычных памятников посвящена той или иной профессиональной субкультуре. Самый яркий пример – памятники, связанные со студентами. Первый уровень – памятники собственно студентам (студенткам), которые установлены в Москве (двор МИИТа), Нижнем Тагиле, Саратове (фото, прозван, кстати, «Ночь перед экзаменом»), Гомеле, Кустанае.

В Воронеже, это уже следующий уровень, увековечены и студент, и профессор.

Студенты, как известно, народ донельзя суеверный, и вот – последний, самый многочисленный уровень – этим суевериям возникают памятники. Начинается он открытием летом 2008 года (похищен три месяца спустя) московский памятник зачётке (фото), а также открытый недавно аналогичный памятник в Ставрополе.

Как сделать так, чтобы в заветной книжечке появилась желанная оценка? Надо положить в носок или в ботинок пятачок – есть такой памятник в Москве (фото).

Как мечтает сдать экзамен не очень усердный студент? На халяву – памятник ей стоит в Ульяновске (фото).

Или, иными словами, на шару – памятник в Харькове.

Если фокус не удался, то студент остаётся с «хвостом» – памятник в Туле.

И, образно говоря, «садится в галошу» – памятник на базе отдыха МАИ в Алуште.

Но студент – существо неунывающее, нередко он отводит душу на сцене. Недаром ещё в советские времена институты называли подготовительными курсами для КВН (памятник в Москве).

Есть профессии вроде бы и нужные, и модные, но в монументах пока никак не «отметившиеся». О растущей популярности гастрономического туризма знают все. И очень органичным и востребованным смотрелся бы памятник повару в Москве, к примеру, в единственно сохранившейся в России Поварской слободе с её Скатертным, Ножевым, Хлебным, Столовым переулками. Однако «чистый» памятник повару в России пока один – в Саратове (фото), на родине саратовского калача.

Есть симпатичнейший повар с котом в Екатеринбурге, но это скорее памятник не профессии, а героям басни Крылова «Кот и повар» (фото).

И напоследок – весьма символичный анекдот. Говорят, ещё в годы развитого социализма, прибывшую в Кострому группу туристов из братской Польши высадили прямо у памятника Ивану Сусанину (фото) в центре города. На вполне естественные вопросы гид-переводчик отвечал, что это – памятник первому русскому экскурсоводу.

Сказка – ложь, да в ней намёк… Ни гиды, ни туроператоры, немало потрудившиеся за двадцать лет на ниве развития отечественной туристической отрасли и пропаганды всякого рода нетрадиционных памятников, «своего» пока не дождались. Хотя памятников туристу как таковому, и о них будет отдельный разговор, хватает...

Продолжение следует…

 

Юрий Тимофеев, специально для RATA-news