Мечты о Согдиане

Дата: 13.08.2012
Автор: ПАНФЁРОВА Наталья
Страна: Узбекистан

Не скрою, путешествие по Узбекистану было моей давней, еще детской мечтой. Мне повезло – в середине июля я попала в группу московских туроператоров и журналистов, отправившихся в поездку по этой удивительной стране. Организована она была национальной компанией «Узбектуризм», ее агентом в России компанией «В мире фантазий» при поддержке посольства Узбекистана в Москве, а также принимающей туркомпанией Uzbekistan for you.

Участников инфотура провезли не только экскурсионным маршрутом по древним городам, принадлежащим к безусловным туристическим козырям страны, но показали еще и пустыню Кызылкум, и бирюзовое озеро Айдаркуль. Сейчас экотуризм – относительно новое для Узбекистана направление – все более востребован у туристов, в том числе из России.

Знакомство с городами Узбекистана началось с Бухары, города с таким красивым, «сахарным» по звучанию названием. Вечерний рейс из Москвы оказался очень кстати, мы успели немного адаптироваться к местному климату.

Группе не терпелось увидеть старую часть города, и когда стемнело, все отправились на прогулку. Маршрут пролегал через старейший квартал Бухары – еврейскую махаллю. Махаллей здесь издавна называли городской квартал, обладающий привилегией самоуправления. Местные евреи, конечно, уже давно разъехались, но некоторые приезжают посмотреть на свои бывшие дома, а молодежи интересно узнать, как жили ее предки. Многие строения махалли сохранили старую кладку, и столетние кирпичи здесь не редкость.

Дома не имеют окон на улицу, поэтому выглядят как средневековая крепость, улочки кривые, местами даже тесные. В общем, гулять по колоритной махалле одно удовольствие. Внутри традиционного среднеазиатского дворика – мы украдкой заглянули в такой – все устроено так, чтобы как можно легче переносить дневное пекло. Вдоль стен идет тенистая веранда, центр от прямых солнечных лучей притеняют высокие виноградные лозы. Вроде этих – с дозревающими гроздьями кишмиша.

Махалля переулками привела нас к одному из исторических центров Бухары. Уютную старинную площадь Ляби Хауз любят и местные жители, и туристы. Вокруг хауза (искусственных хранилищ воды) расположены рестораны и чайханы, под столетними тутовыми деревьями вечерами собирается публика, чтобы неспешно провести время в компании друзей.

Интересно, что бухарское хранилище воды занимает место, традиционное для центральной площади. Берега по периметру выложены крупными камнями, по которым можно спуститься к самой воде. Видимо, так и поступали городские водоносы, ведь хауз снабжал водой Бухару наравне с другими многочисленными прудами, не сохранившимися до наших дней. Сейчас в пруду даже водится рыба.

Вокруг древнего водоема разместились памятники зодчества XVI-XVII веков. С противоположных берегов хауза смотрят друг на друга медресе Нодир Диван Беги и одноименный ханако – странноприимный дом для дервишей. А над водной гладью возвышается изящный макет минарета Калян.

Портал медресе Нодир Диван Беги украшен изображениями гигантских мифических птиц Рух, несущих в лапах белых ланей. Если приглядеться, можно заметить, что лани больше похожи на свиней. Мастера прошлого, не видевшие живых оленей, просто придумали их образ по аналогии с известными животными.

В здании бывшего медресе теперь ремесленные лавочки, в центре внутреннего двора по вечерам дают музыкально-танцевальные представления в национальном стиле, проходят модные показы местных модельеров, здесь же накрывают столы для туристических групп.

На площади Ляби Хауз есть интересное местечко, зайдите, не пожалеете! Это мастерская художника Искандера Хакимова, мастера, придумавшего чудесных кукол-марионеток, одетых в национальные костюмы. Уже более двадцати лет его куклы – классический сувенир из Узбекистана. Каждая имеет свой характер, особенный образ. Куклу храброй служанки Марджаны из сказки об Али-бабе и сорока разбойниках держит в руках Малика, дочь мастера Искандера и наш гид по Бухаре.

Если в детстве вы видели чудесный фильм «Волшебная лампа Аладдина», то наверняка узнаете этого колдуна из Магриба.

В Бухаре не один исторический центр, кроме Ляби Хауз, это еще и площадь архитектурного ансамбля Пои-Калян. Старейший в городе минарет Калян (XII век), как рассказывают, служил чем-то вроде маяка караванщикам, ведущим верблюдов по пустыне. В высоту он достигает почти 47 метров и все так же виден издалека.

Слева от него – вход во двор мечети Калян, построенной тремя веками позже. Это действующая соборная мечеть Бухары. По периметру двора идет крытая галерея с 288 куполами. Поддерживающие их основательные пилоны образуют белоснежную анфиладу, мимо которой не пройдет ни один фотограф.

К полудню город раскаляется до бела, поэтому мы перебежками, от ковровой мастерской к шелковой лавке, перемещаемся в тень древних Торговых куполов (XVI век).

На этом месте люди продавали и покупали еще сотни лет назад. И сейчас здесь выставлены на продажу шелковые и шерстяные шали, украшения с бирюзой и кораллами, вышитые сюзанэ и подушки, меховые шапки, расшитые тюбетейки, пряности, зеленый чай…

Эта чайная лавка еще издалека заманивает туристов пряными ароматами. Ее хозяин, ака Абдулло, каждому из нас подобрал чаи и травяные сборы, например, тонизирующие, для крепкого сна и т.д.

Несмотря на обилие музейных и действующих мечетей в Бухаре, осмотр памятников не приедается. К тому же попадаются иные варианты фасадов, не менее привлекательные. Ярчайший пример – квартальная мечеть Боло-Хауз (XVIII век) с резной деревянной колоннадой «на иранский лад» и неповторяющимися по рисунку «кассетными» потолками айвана (террасы). Старинная резная дверь также неплохо сохранилась.

Еще в начале прошлого века Боло Хауз была главной пятничной мечетью бухарских эмиров, действует она и сегодня. В безветренную погоду ее изящные столбы отражаются в пруду, и тогда число колонн эффектно удваивается.

Сразу за хаузом находится старая водонапорная башня (1929 г.), с первого же взгляда в ней узнается творение русского инженера Владимира Шухова.

Неповторимый архитектурный облик отличает и мавзолей Саманидов (IX век), фамильной гробницы династии, два столетия правившей на этих землях.

Еще в начале прошлого века усыпальницу наполовину скрывал культурный слой, вокруг лежало древнее заброшенное кладбище. В архитектуре изящной, относительной небольшой гробницы Саманидов ясно просматриваются черты доисламской культуры. В орнаменте стен из жженого кирпича встречаются символы зороастризма, например, эти «солнечные» медальоны.

Здесь существует традиция, неукоснительно чтимая туристами, – надо положить руку на кирпичный саркофаг и пожелать здоровья и благополучия своим родителям. Тогда и тебе перепадет благословение от древних Саманидов.

В гончарной столице Узбекистана

Продолжаем публикацию о путешествие нашего корреспондента в Узбекистан. Инфотур был организован национальной компанией «Узбектуризм», ее агентом в России компанией «В мире фантазий» при поддержке посольства республики Узбекистан в Москве, а также принимающей туркомпанией Uzbekistan for you.

Утром третьего дня, по пути из Бухары в Нурату, мы заехали в гости к удивительной семье Нарзуллаевых, что проживает в Гиждуване. Абдулло и Мавлюда Нарзуллаевы принадлежат к знаменитой династии гончаров, они продолжают традицию изготовления ручной керамики, с характерным только для Гиждувана декором. Во многом благодаря усилиям их отца, художника-керамиста Ибодулло Нарзуллаева, и сохранились секреты местного гончарного производства.

Гиждуван издревле считается одним из центров керамики в Средней Азии, до 1940 г. в поселении действовало около сорока керамических мастерских, в каждой работали по 4-5 мастеров, не считая учеников. «Сейчас традиционную для этих мест керамику делает только наша семья. Есть еще мастера, но они работают в другой технике. А нашей династии уже более 200 лет, и к гончарному делу мы приобщаемся с малых лет», – рассказывает Абдулло.

В музее Нарзуллаевых собраны образцы керамики разных районов Узбекистана. Вот, например, изящные графические узоры на посуде Афрасиаба.

Хорезм и Риштан славятся узорчатым сочетанием разных оттенков синего, а Гиждуван – изделиями теплых, золотисто-коричневых и темно-зеленых тонов.

Сохранились любопытные образцы советского периода, в том числе сделанные руками мастера Ибодулло.

У каждого умельца за спиной были вековые традиции ремесла и свой особенный секрет, который он передавал только одному или двоим ученикам, да и то – членам семьи. Не имея сына, мастер выдавал свою дочь за способного ученика, тем самым сохраняя секрет в семье.

«Мои сын и дочь закончили Ташкентский институт искусства и дизайна, – рассказывает Абдулло, – и, несмотря на высшее образование, с удовольствием работают руками». Он принимает учеников и со стороны. Желающих много, но не все выдерживают испытания: детей вначале берут в подмастерья, но из десятерых остается только один, у которого выявляется склонность к ремеслу или, если повезет, талант. Женщины издавна лепили из глины малую скульптуру, детские свистульки или расписывали керамику, сделанную руками мужчин. Но сидеть за гончарным кругом женщинам тяжело, хотя среди них много любителей работать с глиной, для них керамика – хобби, особенно популярное в Европе.

Помимо гончарного искусства в семье сохранили еще одно старинное ремесло – гиждуванскую вышивку. Ее удалось возродить около 15 лет назад благодаря Мустабшире Баракаевой, матери Абдулло и Мавлюды. Под ее руководством все женщины семьи трудятся над вышивкой сюзанэ, еще около ста местных мастериц им помогают.

Основой для сюзанэ служит хлопковая бязь ручной работы, иногда пополам с шелком. Мавлюда сама окрашивает шелковые нити, получая очень нежные, пастельные тона. Красители делают по старинке, например, из луковой шелухи (желтый и оранжевый), сушеных корок зеленого грецкого ореха (коричневый), белый дополнительно ничем не отбеливают, это и есть цвет натурального шелка.

Чтобы закрепить цвета, нити дважды, до и после окраски, выдерживают в воде с добавлением смолотого до состояния пудры кварца. Это традиционный рецепт, так делали веками, уверяет Мавлюда. В Бухаре и Гиждуване сюзанэ традиционно вышивают на белом или желтоватом фоне, черный фон характерен для покрывал Самарканда и района реки Сурхандарьи. Сюзане вышивают крючком или иголкой (гладью), на основу предварительно наносят рисунок с традиционными бухарскими орнаментами XIX века.

В обширной усадьбе Нарзуллаевых все обустроено для комфортного проживания и обучения гостей. Есть две комнаты для постояльцев, пока на шесть человек, но сейчас Абдулло достраивает второй этаж. А желающие всегда есть: «Отрадно, что приезжает молодежь, которой, действительно, интересны наши традиционные ремесла». Приезжают любители народных промыслов из Европы, России, с Ближнего Востока.

Для тех, кто занимается керамикой как хобби, Абдулло предлагает «Мастер-класс» на несколько дней: «А для профессионалов мы делаем расширенную программу, что-то вроде обмена опытом. Мы принимаем их у себя, потом едем перенимать секреты мастерства к ним». Подобный проект недавно был осуществлен совместно с афганскими керамистами, результатом стали совместные выставки мастеров в Кабуле и Ташкенте.

Узбекские и афганские умельцы используют схожие технологии изготовления керамических плиток, отличаются только детали. «В Мазари-Шарифе я встречался с людьми, в совершенстве владеющими искусством изготовления плиток для реставрации памятников. Они сами признаются, что оно пришло к ним из Бухары. Теперь мы думаем, как бы вернуть на родину это искусство, и афганцы готовы нам помочь», – рассказал Абдулло.

Он с сожалением говорит, что пока качество реставрации в Узбекистане оставляет желать лучшего, мастеров не хватает. Но правительство Узбекистана многое делает для возрождения и развития ремесел, например, с 1997 года мастера кустарных изделий освобождены от налогов на доход сроком на 17 лет, в результате многие народные промыслы постепенно восстанавливаются.

В сезон мастерская ежедневно принимает 8-9 автобусов с туристами, после экскурсии по музею Нарзуллаевы могут накормить обедами до 120 человек в день. Стоимость мастер-классов с проживанием, трехразовым питанием, расходами на сырье и обучение, составляет $50 в день с человека. «Работы, сделанные своими руками, ученики забирают с собой, и, если сравнить их расходы и стоимость готовых изделий, получается, что они практически полностью окупают затраченные деньги», – с улыбкой говорит Абдулло.

Глядя, как работает его коллега Хасан Шарипов, невозможно было удержаться от просьбы: «А можно и мне попробовать?».

Удивительно, но меня тут же пригласили за гончарный круг. Оказалось, что дело требует немалых физических сил и, более всего, – постоянного сохранения равновесия. Приходилось правой ногой крутить круг, при этом, руки держать очень аккуратно, почти неподвижно, иначе глина сразу же теряет форму. Но с помощью Хасана у меня стало немного получаться, и сделанная своими руками вазочка была ровной. Ну, или почти…

Два дня в пустыне Кызылкум

По дороге в Нурату мы задержались у кирпичного сооружения с покатым куполом. Оказалось, это сардоба – древнее хранилище воды, заменявшее узбекам колодец. Раньше их строили рядом с караван-сараями, то есть через каждые семь дней пути на верблюдах. Вода в них, даже в самое пекло, стояла почти на одном уровне и никогда не мутнела. Сейчас в Узбекистане осталось только две сардобы, да и то полностью отреставрированных. Но где-то внутри сохранилась старинная кладка XIV века.

Следующую остановку сделали около заметной издалека скалы, ее черный каменный хребет выпирает из земли, словно гребень дракона. Зелени здесь мало, но раскаленную пустыню переполняет дурманящий, горько-терпкий запах полыни.

Внутри скалистых складок скрыты петроглифы времен бронзовой эры, изображающие, в основном, местных животных – быков, горных козлов, верблюдов и архаров с характерными, круто загнутыми рогами. Попадаются фигурки охотников.

Наконец, мы в Нурате, и первым делом нас приглашают на обед в один из национальных домов. Это местная «фишка» – угощать туристов не в ресторане, а в настоящем доме, где традиционным укладом живут сами узбеки. В тенистом саду нам накрыли стол, на котором едва поместились все кушанья.

Нурата – это маленький городок между пустыней Кызылкум и горной цепью Нуратау, когда-то по нему проходил Великий шелковый путь. По словам имама, нашего экскурсовода, название происходит от арабского слова «нур», что означает «свет».

Место прославлено не только мечетью XVI века, но прежде всего необыкновенным источником Нур-ато. С водой в Узбекистане проблем немало, а этот древний город природа щедро одарила водным ресурсом, причем, единственным на многие километры пустынных земель. В водоеме постоянно сохраняется температура 19,5°, что особо нравится маринкам – местному виду форели. Рыбу не только не употребляют в пищу, но всячески берегут, считая священной, как и сам водоем. Маринки еще и полезны, они очищают воду, не дают завестись насекомым.

В III веке до н.э. сюда пришел Александр Македонский, место с источником ему понравилось, и он оставил здесь гарнизон. Остатки греческой крепости еще видны на вершине холма.

В юртовый лагерь «Айдар» в пустыне Кызылкум мы добрались под вечер. Места оказались не такие уж пустынные, по барханам «рассыпались» кусты саксаула и верблюжьей колючки. Дневное пекло уже спало, но всем не терпелось искупаться в озере Айдаркуль.

Несколько километров на машине, и мы на озере, которое выглядит бескрайним. В безветренный день водная гладь Айдаркуля не шевелится, и в сумерках почти сливается с небесной сферой.

Темнеет в пустыне быстро, и вот уже купальщики еле заметны в воде, но выходить на берег не торопятся.

В лагере нас уже заждались с угощеньем. Помимо узбекского плова и овощных закусок, хитом вечера стал барашек, зажаренный по традиционному рецепту. Вначале мясо барашка замариновали в ароматных травах.

Потом подвесили внутри раскаленного тандыра, который тут же укрыли полотном и густо замазали глиной. В такой «доменной печи» мясо держат до полутора часов.

А это я подглядела, какой стол накрыли для себя работники лагеря. Обратите внимание, чай в Узбекистане пьют из больших пиал, а для водки, вина и прочих крепких напитков подают не рюмки и бокалы, а точно такие же пиалы, только маленькие.

Ночью мы собрались у костра послушать песни акына. Все улеглись по лавкам и под монотонное убаюкивающее пение рассматривали звездные россыпи, пытаясь определить созвездия. Оказалось, очень увлекательное занятие.

Вначале я сомневалась, комфортно ли будет ночевать в юрте. Но сомнения были совершенно напрасными – давно уже так сладко я не высыпалась. Юрты украшены коврами ручной работы, оберегами и талисманами, освященными местными шаманами. Видимо, неспроста все спали без задних ног…

Каждая юрта и резные деревянные дверцы декорированы по-разному.

Утром, сидя в тени за чашкой зеленого чая, мы наблюдали, как рядом с лагерем на воле пасутся верблюды. Но они не дикие, на них, при желании, можно покататься. Правда, желание высказали не все, самыми смелыми оказались женщины.

Последний день в пустыне мы провели на берегу озера. Соленая вода Айдаркуля и мелкий золотистый песок усиливали сходство с настоящим морским пляжем. На солнце озеро приобретает ярко-синий оттенок, и становится понятным, почему его называют «бирюзовым морем в песках».

Уезжать совсем не хотелось, но впереди нас ждал Самарканд. Провожали нас Касим и его сын Наби, за два дня мы успели подружиться. В узбекских семьях дети не болтаются без дела все лето. Вот и Наби во время каникул помогает отцу обслуживать туристов – накрывает столы и подносит еду, убирает посуду.

Сердце империи Тимуридов

В Самарканд мы прибыли 21 июля, в день летнего солнцестояния, когда в Средней Азии наступает «саратон» – сорок самых жарких дней в году. Но сухой зной здесь переносится легче, в городе много зелени, а высокие платаны, или чинары по-узбекски, дают достаточно тени.

Еще в античные времена город назывался Согдиана (на местном, согдийском языке) или Мараканда (это уже на греческом) и входил в состав разных империй и эмиратов. Империя, созданная Амиром Тимуром, определила историю города, который великий полководец сделал столицей своего огромного по тем временам государства. До сих пор в зеленых проспектах Самарканда, геометрической планировке его улиц, внушительных мавзолеях и мечетях чувствуется размах и основательность столичного центра.

Для меня, приехавшей сюда впервые, город ассоциировался с мавзолеем Гур Эмир. Именно его я хотела увидеть первым – так и получилось. Приехав в город под вечер, мы разместились в отеле «Афрасиаб» – уже удача, ведь расположен он через дорогу от парка, в конце которого возвышается Гур Эмир. Несмотря на то, что вблизи он оказался не таким грандиозным сооружением, мавзолей нисколько не разочаровал.

На следующий день усыпальница грозного Амира Тимура встретила нас ослепительной жарой и раскаленными каменными плитами. Но внутри было почти прохладно, казалось, кобальт и золото, украшающие стены мавзолея, охлаждают воздух сумрачным сиянием.

Ребристая макушка небесно-голубого купола постоянно зарастает травой, раз в два года ее «пропалывают». Кстати, этот фасон куполов придумал внук Тимура Улугбек. Издалека купола такой конструкции смотрятся внушительнее, чем в реальности.

Когда-то это место было временным захоронением Тимура по дороге в Шахрисабз, на его родину, но стало фамильным склепом Тимуридов. Здесь, под мраморным полом, вокруг основателя династии лежат его дети и внуки. Сам эмир покоится в ногах у своего духовного наставника Мира Саида Береке, под камнем из темно-зеленого нефрита, у ног Тимура – Улугбек. Он-то и привез в 1425 году из Казахстана этот удивительной красоты нефритовый самородок.

Говорят, что Тимур перед смертью предупреждал своих подданных: «Если кто-то потревожит мою могилу – враг более могущественный, чем я, придет в его страну». Советские ученые вскрыли захоронение Тимура 19 июня 1941 года. Что случилось через три дня, вы и сами знаете…

Амир Тимур был правителем трех миров – Азии, Африки и Европы. По мнению историков, он оказался самым удачливым полководцем в мире – более тысячи битв. И ни одного поражения! Он так и умер непобежденным, случилось это на границе с Китаем в городе Отрар. Ему было 69 лет.

Так выглядел Тимур, судя по реконструкции лица, сделанной профессором Герасимовым по черепу из захоронения в Гур Эмире.

Для узбеков Амир Тимур остается великим человеком, национальным героем. А его наследник Улугбек – самым почитаемым ученым, известным всему миру.

Глядя в яркое ночное небо Самарканда, легко представить, как сотни лет назад на эти же звезды смотрел Мирзо Улугбек, один из величайших астрономов Средневековья.

О чем он думал? Судя по фундаментальному тридцатилетнему труду, в котором он дал научное описание более тысячи звезд, думал он больше о науке, а не воинской славе. Пожалуй, это был самый мирный правитель Самарканда, последние 22 года его правления были спокойными, без каких-либо заметных военных походов.

Его точнейшим по тем временам звездным каталогом пользовались и в Европе, куда он попал в середине XVII века. От трехэтажной обсерватории Улугбека, построенной в 1424-1428 гг. в пригороде Самарканда, сохранилась только подземная часть огромного каменного угломера – сектанта диаметром более 40 метров. В начале XX-го столетия его 11-метровый обломок обнаружил и откопал русский археолог и востоковед Василий Вяткин.

Улугбек, как и положено просвещенному правителю и ученому мужу, построил несколько крупных мусульманских учебных заведений (медресе) в Бухаре, Гиждуване и Самарканде. Верхняя часть портала медресе на самаркандской площади Регистан украшена темно-синими звездами, этот рисунок характерен для строений того периода. В нижнем левом углу панно сохранилась оригинальная мозаика, остальные звезды восстановлены, поэтому немного отличаются оттенком синего.

Медресе Улугбека – самое древнее сооружение на площади. Только двести лет спустя, по приказу эмира Ялангтуша Бахадура, напротив возвели медресе Шердор, слева – Тилля-Кари, вместе образующие законченный архитектурный ансамбль Регистана.

Даже если вы не бывали на этой площади, то наверняка слышали о мифических существах, изображенных на входном портале медресе Шердор. Это великолепные и загадочные тигрольвы с солнечным диском на спине. Есть разные трактовки, но мне ближе та, согласно которой тигролев охотится на белую лань, как ученик охотится за знаниями. А солнце мудрости светит всем без исключения…

Левое крыло медресе Тилля-Кари (что означает «украшенное золотом») отведено под мечеть, ее внутренний купол имеет интересное строение. Фактически это вообще не купол, а только его имитация в технике 3D, причем весьма убедительная. Если не знать об этой хитрости, трудно заподозрить, что потолок абсолютно плоский.

Сейчас во внутренних двориках медресе открыты многочисленные ремесленные мастерские и лавочки, здесь всегда «пасутся» туристы. При входе вывешены шелковые бухарские платки, шерстяные шали, вышитые шелком сюзане и подушки, украшенные ручной вышивкой сумки, самоцветные бусы и старинные серебряные серьги с каменьями… От обилия узорчатой керамической посуды разбегаются глаза. И все это хочется потрогать, рассмотреть, выбрать что-то особенное и увезти домой.

Это милая женщина, как и большинство местных жителей, с радостью согласилась сфотографироваться на фоне сделанных своими руками тряпичных кукол в национальных узбекских нарядах.

И горожане, и сельские жители частенько сами просили, чтобы их запечатлели на память, открыто улыбались и, что удивительно, ничего взамен не требовали. Наверно, это еще одно из проявлений гостеприимного национального характера.

В один из вечеров мы побывали в национальном доме Мубаро Шарифовны. Гостей здесь встречает хозяйка, все устроено по-домашнему, обеды и ужины для туристов готовятся самой Мубаро Шарифовной или под ее руководством. И уж точно по ее семейным рецептам.

В прохладной белой столовой на втором этаже нам подавали вкуснейшие блюда узбекской кухни – шурпу, манты, традиционные холодные закуски из баклажанов, моркови и капусты, сочные розовые помидоры, свежие огурцы с зеленью, пряностями и каймаком – кисломолочным продуктом, похожим на нашу сметану. И, конечно же, воздушные самаркандские лепешки, которые надо съедать свежими, в день приготовления.

На десерт в середине июля уже подают арбузы. По мнению местных жителей, эти арбузы «так себе»: говорят, вот приезжайте к нам в конце августа, тогда и узнаете, что такое сахарный арбуз… А нам они очень понравились, в Москве и в сентябре таких не попробуешь!

Святой Даниил, храни Самарканд!

Кроме невероятных по красоте древних памятников зодчества, Самарканд богат историческими реликвиями мирового значения. В пригороде на возвышенности у реки Сиаб находится мавзолей с мощами Святого Данияра, или Даниила – под таким именем он известен как один из библейских пророков.

Во время семилетнего похода на Малую Азию, Амир Тимур услышал о святом, похороненном в Иране. Говорили, что его останки приносят богатство и процветание месту, где находятся. Эмир решил перевезти частицу его праха в Самарканд, чтобы благоденствие никогда не покидало его любимый город.

Каждый день к могиле пророка приходят люди разных конфессий, он почитаем христианами, иудеями и мусульманами. Современный мавзолей был возведен в начале прошлого века, его длина 20 метров, а надгробие внутри – 18 метров. В прежние времена плитой огромного размера подчеркивали, что под ней лежит великий человек.

У подножия холма, под сенью каменной беседки, течет святой источник. Перед тем, как подняться к мавзолею, здесь принято испить воды и омыть лицо. Вода на вкус сладкая и долго, как крещенская, не портится.

У мавзолея, над самым обрывом, растет фисташковое дерево, ему более пятисот лет. Несколько десятилетий оно стояло сухим, никто и не надеялся увидеть его цветущим. Но в 1996 году эти места посетил российский патриарх Алексий II, он освятил дерево – и оно вновь зазеленело. Чтобы исполнилось сокровенное желание, люди обнимают дерево, разговаривают с ним, даже пытаются «подкупить».

Казалось бы, какими еще памятниками может удивить Самарканд? Но вот нас привозят к ансамблю усыпальниц Шахи Зинда. Это место с двойным дном – на подходе к нему невозможно догадаться, что ожидает внутри. За классическим порталом времен Улугбека находится изящный айван летней мечети (1911 г.).

Впереди виден крутой подъем по каменной лестнице, которая упирается в белоснежную арку, а за ней… Впрочем, сначала надо взойти по ступеням. Дело непростое, ведь это Ступени Рая, во время подъема их надо внимательно пересчитать. Легенда гласит, если число ступеней при подъеме и спуске совпадет, вы самый настоящий праведник. В противном случае придется сорок раз карабкаться по лестнице на коленях, чтобы замолить свои грехи.

За прохладной тенью арки мерцает мозаичная синева. Пройдя внутрь, попадаешь будто в темно-голубой колодец – так близко стоят фасадами друг к другу усыпальницы нижней группы комплекса Шахи Зинда.

Здесь погребены, в основном, знатные женщины Самарканда, в том числе, сестры и племянницы Тимура, его кормилица и одна из четырех жен. Есть и захоронения ближайших сподвижников эмира. «Могила – сундук человеческих знаний», – написано на надгробии мастера Али из Несефа. Уже не узнать, кем он был – декоратором или строителем, но уж точно великим Мастером, раз удостоен чести лежать в одном из мавзолеев Шахи Зинда.

Тесная улочка из мозаичных порталов выводит на небольшую площадь с видом на центральный комплекс Кусам ибн Аббаса. Эта открытое пространство образовалось в 2005 году, после сноса забора по правой стороне. Сейчас здесь идут раскопки и реставрационные работы.

Завершает комплекс памятников дворик верхней группы. Маленький, уютный двор образован фасадами трех мавзолеев. Каждый украшен в традициях разных школ зодчества. Руку самаркандских умельцев можно узнать по сочетанию синего, голубого и белого цветов, а иранские мастера добавляли к ним еще черный, зеленый и желтый.

К мавзолею Кусам ибн Аббаса и одноименной мечети (XI-XII век) ведет соседняя с двориком галерея. Двоюродный брат и близкий сподвижник пророка Мухаммеда Кусам ибн Аббас принес в Самарканд ислам. По преданию, он был убит местными язычниками во время намаза, но перед смертью успел скрыться в глубоком колодце. Название Шахи Зинда переводится с персидского как «живой царь», и, скорее всего, произошло от надписи на могиле Аббаса, это слова из Корана: «Не считай мертвыми тех, кто погибли на пути к Аллаху, – они всегда живы».

Рядом с усыпальницей находится мечеть для женщин.

С холма, где расположен комплекс Шахи Зинда, хорошо просматривается огромный портал самой большой мечети Узбекистана – Биби Ханым (XIV век).

Вблизи знаменитая мечеть, носящая имя старшей жены Тимура, удивляет своей плачевной сохранностью. Но на самом деле, это величественное здание – с самым большим куполом в стране – не подлежит глобальной реставрации.

Изначально главная соборная мечеть Тимура была построена с ошибкой – на неглубоком фундаменте, да и купол был задуман слишком высоким, почти 40 м. Для сравнения – медресе Регистана имеют фундамент десять метров, а здесь он не больше пяти. У талантливых средневековых мастеров, приглашенных из Ирана, Индии, Хорезма, тогда не было опыта столь масштабного строительства. В советское время разрушение мечети попытались остановить, укрепив купол и стены железобетонными прогонами. Но каждое землетрясение расшатывает и понемногу обрушает прекрасную Биби Ханым.

Боковые мечети с ребристыми куполами были достроены позже Улугбеком, ведь Биби Ханым начала разрушаться еще при жизни Тимура, и ее закрыли, чтобы не рисковать жизнями правоверных.

На всем пространстве мечети, включая внутренний двор, помещалось около десяти тысяч человек. Весь городской базар, расположенный справа от мечети, собирался здесь по пятницам на обеденную молитву.

Самаркандский базар еще во времена Тимура находился на этом же самом месте, потому и пятничную мечеть возвели рядом. Говорят, в последние несколько лет его перестраивали уже раз пять. Тем, кто не бывал здесь раньше, трудно судить, пошла ли перестройка ему на пользу. Но и сегодня самаркандский базар сохраняет колорит настоящего восточного рынка.

Базар живет своей жизнью, здесь можно заблудиться, увлекшись разговорами с веселыми узбекскими купцами, которые норовят задержать, расспросить, откуда ты родом и понравился ли Самарканд… И каждый надеется, что ты купишь товар именно у него, дает «последнюю» цену, которую сам потом и снижает в два раза.

Здесь действительно любят торговаться, я и сама с удовольствием вовлеклась в самую древнюю игру между продавцом и покупателем. Взяв по хорошей цене зиру, барбарис, шафран, лепешки и сушеный кишмиш, еле удержалась, чтобы не прихватить выставленные в первых рядах у входа орехи, сухофрукты, восточные сласти. Всего с собой не увезешь – чемодана не хватит…

Вот таким отменным пловом с нами прощался Самарканд. Видимо, это был особый, праздничный рецепт для дорогих гостей, с тремя сортами мяса – говядиной, бараниной, кониной – и крошечными перепелками. Ничего вкуснее не придумаешь! И ведь до этих благословенных мест менее четырех часов лета из Москвы…

 

Ещё о Узбекистан