Письма с «Президента»

Дата: 13.07.2012
Автор: ТИМОФЕЕВ Юрий
Регион: Ярославская область

Письмо первое: звезда на Спасской башне, статуя командора и «Булгария»

Здорово, конечно, что теперь практически каждый круизный теплоход, каждая круизная компания – ни «Президент», ни «Самарские путешествия» тут не исключение – обзавелись собственными гимнами. Но все равно, на мой взгляд, ничего лучшего в этой области, чем давняя, еще шестидесятых годов песня о том, как провожают пароходы (та самая, которую прославил недавно ушедший Эдуард Хиль), не придумано. Тем более что автором ее является коренной волжанин, сын сызранского настройщика роялей Аркадий Ильич Островский. А о Сызрани на страницах нашей газеты уже был разговор и еще будет.

«Уходят башенки вокзала И удаляется причал...» У большинства пассажиров круизных теплоходов «башенки вокзала» почему-то ассоциируются со шпилем московского Северного речного вокзала (фото).

Вообще, в отличие от железной дороги, где 10% вокзалов сохранились с дореволюционных времен и превратились в памятники архитектуры федерального значения, старых причалов на реках практически не встретить. Абсолютное большинство великолепных деревянных дебаркадеров (какой был, например, в Мышкине) при разных обстоятельствах сгорело дотла в 80-е и 90-е годы. Едва ли не последний из речных могикан блистает красотой, статью и резьбой в Рыбинске.

На Северном речном в прежнем блеске лишь украшенная уральскими самоцветами звезда, что без малого два года украшала Спасскую башню и, увы, не выдержала, по мнению тогдашнего кремлевского начальства, экстремально-высотных нагрузок. Где сейчас то начальство? А звезда, как и прежде – с иголочки. В отличие, к сожалению, от остального комплекса вокзала. Каким он был в лучшие годы – смотри фильм «Волга-Волга». Сейчас же вокзал «за низким траурным забором», по образному выражению Сергея Есенина. Фрагменты бетонного декора, подобно румянам гоголевской героини, отваливаются как штукатурка – кусками (фото).

Пока матросы убирают трап и отдают причальные концы, очень впору потолковать о судьбах отечественного круизного туризма вообще. Каковые, по единодушному мнению и организаторов, и пассажиров, весьма отчетливо делятся на «до» и «после». До и после «Булгарии». Ее призрак, даже после того, как несчастный теплоход, доныне стоящий в затоне в Камско-Устьинском районе Татарстана, отправят на лом, будет еще очень долго, подобно «летучему голландцу», скитаться по российским рекам. А всем, кто так или иначе к судьбам круизного туризма причастен, время объединяться перед лицом общей беды – речь идет о судьбе Дела, а не о местечковых амбициях. И не зря на последнем международном туристическом форуме VisitRussia-2012 не раз говорилось о необходимости создания программы развития круизного туризма в общероссийском масштабе. Но говорить и даже принимать постановления и резолюции мало: нужны современные причальные стенки (в той же Сызрани таковая снова появилась совсем недавно), специально оборудованные места для «зеленых стоянок», новые команды для судов, мягко говоря, не такие, как на «Булгарии». Нужны и суда нового поколения.

А что говорит статистика? Сегодня по Волге курсирует 120 теплоходов, чей возраст составляет от 20 до 50 лет. Большая их часть превращена из советского типа не слишком опрятных посудин (тот же «Президент» до реконструкции назывался «Сергеем Лазо») в современные круизные суда с полным комплектом удобств в каютах.

Но объем продаж на них сейчас сократился минимум на 10-15%. На те же проценты стало меньше на наших круизных линиях иностранцев. Объем майских продаж в нынешнем году составил лишь немногим более 90% от среднестатистических. Клиент куда больше, чем прежде, полюбил «длинные» маршруты – ведь плавание «Булгарии» было классическим маршрутом выходного дня из Казани. Потребитель турпродукта стал куда внимательнее читать подписываемые им договоры и вдобавок дотошно и въедливо вникать в вопросы обеспечения безопасности судов. Действуя при этом по принципу героя Островского – «давать казну, так знать за что»: вырос спрос на комфортабельные, «денежные» маршруты. Очевидно, бoльшие деньги в его представлении подразумевают бoльшую безопасность.

Требования ко всем системам безопасности после прошлогодней катастрофы, что вполне естественно, резко выросли. И не зря по палубам и каютам гуляет анекдот (в данном случае это слово следует понимать в его первородном значении – случай, бывший в действительности) о том, как некое судно не выпустили в рейс из-за того, что в потолочных плафонах, прикрывающих электрические лампочки в одном из салонов, обнаружились дохлые мухи.

Проходя на борту «Президента» от Северного речного вокзала до входа в канал имени Москвы (фото) я поневоле пожалел о том, что круизные путешествия до сих пор не породили своего язвительного бытописателя, своего Зощенко.

Какой же парад мелких амбиций и тщеславий разворачивается на берегах бухт, бухточек и затонов! Нет, я не о «новорусских» особняках, а тех судах, что некогда составляли законную гордость советского речного флота.

Один превратился в плавучий отель, другой – во вставший на вечный прикол ресторан с видом на канал и обратно, третий – в гремящую день и ночь дискотеку. Но, к счастью, не все утратили способность к самостоятельному передвижению по водам: вон пыхтит трудяга-речной трамвайчик. Как говорится, в чем душа держится. Зато новое имечко конкурентам на зависть и посрамление – «Император Александр II». Знай наших!

Но вот и первый по порядку от Москвы, он же шестой, так как нумерация идет от Волги, шлюз (фото). Вторая после речного вокзала часть огромного архитектурного ансамбля, который представляет собой инфраструктура канала «Москва – Волга» (с 1947 года канал имени Москвы).

Теплоход входит в шлюзовую камеру очень медленно, и потому есть возможность разглядеть и внимательно прочитать запечатленный на стенных мемориальных досках текст (фото). Никто не спорит, очень интересно узнать, сколько земляных и железобетонных работ выполнено на строительстве шлюза, когда он начат, когда постройкой окончен.

Право же, стоит вчитаться поподробнее в даты. Помните Некрасова, его «Железную дорогу»? Сталинские каналы – тысячекратно ухудшенный ее вариант: «А по бокам-то – все косточки русские...». Никто и никогда уже не скажет, сколько невинных, счет идет на десятки тысяч, погибло на строительстве этих железобетонных монстров. А где память? Только на одном из шлюзов удалось разглядеть скромную поминальную часовню.

Есть и чисто технический аспект. Года четыре назад мне случилось быть в Дубне и побеседовать со старшим по шлюзу, тому самому, у входа в который стоит чудовищная статуя командора-Ленина, полвека назад оставшегося без подельника-Сталина. «Этот шлюз с тридцать седьмого года никто и не думал ремонтировать, – сказал старый речной волк, – и сколько еще он в таком виде продержится? Просто страшно об этом думать. Бетон социализма тоже не вечен».

Но если никто не ремонтировал шлюзы, то что сказать об остальном? Все, что сохранилось в том или ином виде по берегам канала – в том или ином виде память о его строителях. От ложноклассических башенок (фото) до знаменитых колумбовых каравелл (фото).

Северный речной вокзал, как к нему ни относись, простоит еще, надеемся, долго. А вот так называемые «малые формы»... Круизный турист в большинстве своем, по слову Пушкина, на борту корабля ленив и нелюбопытен. Быть может, и не очень стоит его за то винить – после столичных офисов и безумных пробок речной воздух, уютная каюта, бары, танцульки, очаровательные попутчицы... Кому дело до берега, до осиротевших пьедесталов, полуразрушенных павильонов и пристаней, и прочего? Даже до частично восстановленных ансамблей в классическом «сталинском» стиле, с пионерчиками с горнами и девушками с веслом (есть такой неподалеку от Дмитрова)?

«А сопровождающий каждый теплоход гид на что?», – резонно спросит скептик. Об этом я постараюсь рассказать на подходе к славному городу Костроме. Пока же я вижу на левом берегу Волги веселые круглые купола никогда не закрывавшейся церкви XVII века в селе Поводнево, на правом – звонкие деревянные стволы недавно возрожденного Касьянова Учемского монастыря.

А это значит, пора прощаться, до скорой встречи в городке Счастливой Мыши – Мышкине.

 

Письмо второе: Мышкин как зеркало русской туристической эволюции

…И вроде бы все знаешь заранее – вот сейчас из-за речного поворота покажется венчающий высокий левый берег пятиглавый Успенский собор с колокольней (а воображение умело дорисовывает и пока не существующую звонницу второго собора – Никольского), на причал выскочит веселая мышка (фото), удалой хор на мотив Юрия Шевчука даст ответ на вопрос «Что такое Мышкин?», шибанет ароматом копченой рыбешки, брызнет в глаза сияние всяческой сувенирной мелочи с прилавков. Все в разной степени знакомо – уже почти двадцать лет. А все равно щемит сердечко. Может, от воспоминаний сорокалетней давности?

«"Памятники архитектуры? А у нас их нет", – сказали нам в симпатичном волжском городе Мышкине». Это – цитата из когда-то очень популярного путеводителя «Художественные памятники Верхней Волги» издания 1969 года. Что же было в том городе Мышкине? Обезглавленный, облезший собор с лишенной малейших признаков растительности площадью при нем. Больница в самом красивом здании города (сейчас в нем Опочининская библиотека), в симпатичной часовенке (фото) во дворе морг и какая-то воронья слободка в нынешнем здании Музея валенок. Бездонная, беспросветная русская тоска…

Если бы кто-то сказал, что к концу века станет Мышкин (тогда не город, а пгт – поселок городского типа) яркой звездочкой российского туризма, так точно отправился бы в ту самую больницу. Некоторые, впрочем, утверждают, что пришествие новых времен в истории города возвещал чудом сохранившийся с 70-х на выезде из Мышкина в сторону Углича памятник волку (фото), ныне очень популярный у детворы.

Но уже тогда в Мышкине были люди, предпочитавшие не говорить, а делать. Низкий поклон Владимиру Александровичу Гречухину, который лично встречал участников пресс-круиза на «Президенте».

Уже порядком набили оскомину регулярно слышимые охи и вздохи на туристических форумах: вот, этот Мышкин, взяли да раскрутились на абсолютно пустом месте... Любителям подобных рассуждений рекомендую книжку о Мышкине как типичном провинциальном русском городе – ее сегодня можно купить в городских книжных лавках и музеях. Там и история «мышкинского феномена», созданного еще в позапрошлом веке руками немногословных, но ухватистых юхотских мужиков и их потомков, и многолетняя история борьбы мышкарей в советские годы за возвращение городского статуса.

Статус города, как известно, был-таки возвращен Мышкину в приснопамятном августе 1991-го. А перед самым отплытием мне попалась в солидном магазине красочная энциклопедия «Геральдика России», издание 2010 года. Прочел на букву «М»: «МышкинО – поселок городского типа, райцентр в Ярославской области. Бывший город». Как говорится, нет слов…

Если же всерьез, то и Мышкин, и его близкий соседушка по карте, музе и судьбам Углич – суть своеобразные и, возможно, самые глубокие зеркала не только пройденного за двадцать лет российским «уездным» туризмом пути, но и его проблем, и сегодняшних, и завтрашних. Оба, кстати, давно входят в основанную в 2007 году Ассоциацию малых туристических городов России (АМТГ).

Проблемы, конечно, проблемам рознь. На поверхности и перед глазами те, что люди военные назвали бы чисто тактическими. Скажем, мышкинские, равно как и угличские автовокзалы и туалеты при них – точно из конца шестидесятых, единственное достоинство – расположены прямо в центре города. Любой мышкарь со вздохом отведет взгляд отместного «Сталинграда» – улицу со старинными, добротными, но давным-давно заброшенными домами, ведущую от Волги к подножию горы, на которой стоит Никольский храм.

Дальше – больше. Сегодня Мышкин принимает ежегодно более 150 тысяч туристов, Углич – уже около трехсот. На обеспечение таких турпотоков требуется все больше гидов. А где их взять, если собственное население Углича – чуть более тридцати тысяч, а Мышкина – и вовсе едва за шесть? У действующих гидов глотки, увы, не луженые, им тоже отпуска требуются, желательно в сезон, а где взять других? В больших городах не наймешь – кто польстится на небольшие уездные деньги? При этом и там, и тут прекрасно понимают, что обратной дороги нет – процесс пошел.

А музеи? На Мышкин и Углич их больше двух десятков, и от отсутствия посетителей они, похоже, не страдают. Однако… В рамках недавнего ярославского форума VisitRussia-2012 мне случилось беседовать с руководителем крупнейшего инвестиционно-туристического проекта в России «Ярославское взморье», первые постройки (фото) которогоотлично видны с теплохода на левом берегу Волги в паре часов ходу от Мышкина. «Как вы намерены сотрудничать в плане туризма с вашими «продвинутыми» соседями?», – спросил я. И услышал в ответ: «А никак. В Мышкине вообще смотреть не на что, а в Угличе... ну, максимум, обзорка минут на двадцать».

Вот так. Конечно, в первую голову тут ничем не прошибаемый, густопсовый столичный снобизм, которым сегодня во множестве одержимы не только деньги и власть имущие, но и «отцы туризма», и туристическая пресса. Одного моего коллегу фуршетом не корми, а дай вальяжно задать вопрос тем или иным региональным руководителям туризма: «Вот я недавно был в Париже (Флоренции, Севилье, Вене и т. п.). Почему до сих пор у вас не так, как у них?». Хороший вопрос.

Конечно, в новооткрываемых музеях порой чего только не насмотришься. Но у какой матери поднимется язык ругать малыша за первые набитые синяки и шишки, а тем более возводить их впоследствии в абсолют? Но не ошибается, как известно, только тот, кто ничего не делает, да и опыт – дело наживное. Под лежачие камни, которые напоминают многие перспективные в туристическом отношении малые города, и финансовые потоки не потекут. Скептикам я также посоветовал бы не побояться архивной пыли и открыть московские газеты начала 1860-х, где кто только не упражнялся в сарказме и остроумии по поводу некоего купчишки, которому деньги некуда девать и потому он развешивает у себя в особняке картины никому не ведомых и не нужных отечественных «маляров». Как, бишь, там его фамилия? Кажись, Третьяков?

При этом у многих, даже весьма не зашоренно мыслящих людей едва ли не с советских времен о музеях сохраняются весьма единообразные представления. Виктор Ерохин, вице-директор Угличского музея-заповедника, как-то заметил, что бывают музеи культурно-просветительные, а бывают – желудочно-развлекательные. Классический пример последнего – всем известный Музей мыши. И те, и другие имеют равные права на существование, но вот беда – права вторых до сих пор признаются далеко не всеми.

А с другой стороны определенный резон в приведенных выше суждениях есть. Недостаточно просто открыть новый музей, который, как известно, является не лавкой древностей, а живым и постоянно развивающимся организмом. Открылся и, как сказали бы в угличском музее тюремного искусства, не канают отмазки, что нет денег, нет времени обслуживать даже имеющихся посетителей и т. п. Взялся за гуж... Надо меняться, крутиться, удивлять, привлекать внимание, быть на виду, придумывать новые выставки, экскурсии, интерактивные программы. Как у Джона Мостославского в «Музыке и времени» в Ярославле, как в селе Вятском (фото), за шесть лет пробежавшем путь от абсолютно «нулевого цикла» до Государственной премии страны.

Общо говоря, нет ничего страшного (даже наоборот!) в «дегустационном» элементе программ мышкинского Музея Смирновых и угличской Библиотеке-музее русской водки (фото). Но беда, коль из года в год они остаются одними и теми же.

Конечно, у того же Мышкина пока нет такой мощной финансовой подпоры, как Олег Жаров у Вятского, убедительно доказавшего с командой, что динамичное развитие европейского уровня туризма в русской глубинке – отнюдь не маниловщина. Но кто сказал, что подобной подпитки у Мышкина не может быть в будущем?

Еще одна болевая точка, о которой был разговор во время встречи в Мышкиных палатах (фото) с представителями уездных администраций, в том числе туристических, и АМТГ – событийный туризм.

Не слишком уютно ему пока на российской почве. Общенародные праздники не в счет. Только Суздальский огурец расцвел пышным цветом. Матереет на глазах Угличский фотофестиваль. Постепенно отыскивает свою нишу, хотя и не так быстро, как хотелось бы, «Мышкинскiй самоходъ» – в этом году он впервые пройдет в первой декаде августа. Добраться до него из столицы, по-прежнему, проблематично – прямых автобусных рейсов, например, из Москвы в Мышкин (о специальных нет и речи) как не было, так и нет, в отличие от угличской фотофиесты.

А остальные? Кто и что слышал за пределами «родных» областей о замечательно веселом празднике помидора в Сызрани, о празднике блина в Сенгилее (Ульяновская область), не только без ложной скромности провозгласившем себя блинной столицей России (какая она там по счету?), но и поставившем памятник Блину? Примеры замечательных, просто-таки искрящихся замыслов можно множить и множить.

Конечно, с одной стороны дело тянут на дно неповоротливость большинства отечественных турфирм, занимающихся внутренним туризмом. Зачем им лишние хлопоты – по тому же Золотому кольцу и так поедут! С другой стороны, хорошего замысла сплошь и рядом бывает явно маловато. «Формула успеха того или иного проекта, в том числе событийного, – сказала мне исполнительный директор АМТГ Елена Канева, – имеет четыре слагаемых. Первое: предварительные маркетинговые исследования и поиск собственного пути. Второе: сумма вложенных средств – хороший результат немыслим без хороших вложений. Третье: профессиональная, энергичная, и, главное, нестандартно мыслящая команда. Наконец, мощный пиар. Если по какому-то из этих четырех направлений провал, успеха не жди».

Что ж нынешний «Самоход» (один из участников на фото) даст новую пищу для размышлений. А пока я прощаюсь – до славного города Костромы.

 

Ещё о Ярославская область